Девушки со странностями. Книга 3 - ВиКи

– Хочешь меня отблагодарить – не звони мне больше никогда.

– Не смей меня бросать! – потребовала Шика. – Я же не виновата, что там шпик ошивался!

– Извини. Дело не в наркотиках. Просто я тебя не люблю.

– Но ведь это не мешало нам вместе жить! – возразила она.

– Вспомни о самолюбии. Не звони мне больше, не унижай себя…

– Давай я приеду, и мы поговорим! Скажи мне свой адрес.

– Шика, всё, отбой. Удачи.

Дневник Ирэн

14 февраля 2004 г.

I see your face in every flame

With no answers, I have only myself to blame.3

Type O Negative — Blood and fire

Не люблю этот дурацкий праздник, наступающий сразу после моего дня рождения, – вся эта напускная романтика, сердечки… Глупо. Всегда «отмечала» его в одиночку. Хорошо, что Марк его тоже не жалует. Мне и так больше не нужно это чувство «антиодиночества», чувство половой наполненности моей бестолковой жизни.

Я поняла это сегодня утром. Марк пошёл варить кофе – и я проснулась, с неудовольствием обнаружив себя на чужом неприветливом диване.

– Почему ты спала в гостиной? – спросил Марк, бестактно громыхая чашками.

Я чуть не ляпнула, что написала песню, но вовремя прикусила язык.

– Я нечаянно, – пробормотала я, пряча под подушку мятый листок бумаги. – Просто телевизор решила посмотреть.

– А я уж подумал, ты со мной в одной кровати спать не хочешь.

Какой сообразительный. Марк разверзнул холодильник.

– Дрянь Господня, что за гадость?

– Это варенье из сельдерея. Надин подарила.

– И это можно есть?!

– Между прочим, сельдерей хорошо сказывается на потенции.

– А что, бананов больше нет?

– Ничего, у нас ещё перцы остались, – отшутилась я.

– Тебе кофе со сливками?

Я всерьёз задумалась.

– Да. То есть нет!

– Поздно. – Марк уже принёс со сливками.

Я взглянула на него снизу, и…

…ничего.

Мой не желанный более любовник, мой милый славный мальчик, почти брат…

Я быстро забрала у Марка чашку. Он сел рядом, и я машинально поджала ноги, чтобы они не касались его бёдер. Надо было встать, но я не успела.

Запищавший телефон избавил меня от смущения.

– Надин написала. Она зайдёт перед отъездом, – сообщила я.

– Во сколько?

– Через час.

Отхлебнув кофе, Марк поставил чашку на стол.

– Значит, у нас целый час… – Его руки недвусмысленно поползли по моим ногам.

НЕ МОГУ. Смотрю на него, а перед глазами – Матильда. Я равнодушно отодвинулась.

– У меня праздничные дни, – соврала я.

– У тебя же две недели назад прошли.

– Не две, а три, – настаивала я. – Ты, как всегда, всё перепутал.

Счетовод хренов.

Через час к нам приехала мать, в смысле Надин. После обеда я должна была проводить её до вокзала Монпарнас. Дин привезла с собой томатный пудинг со сливками, но есть его никто не осмеливался.

– Лучше бы ты что-нибудь мясное принесла, – проворчал Марк, совершив тем самым непоправимую ошибку.

Надин была готова разразиться гневной тирадой и, кажется, едва себя сдерживала.

– Надин – вегетарианка, – поспешно сказала я. – Она даже свою собаку вегетарианкой сделала. Я жила у неё, как коза на постое, – мы ели одну траву.

– Так вот почему ты вернулась из отпуска похожей на голодающую африканку?

– Наглое враньё, – спокойно возразила Дин. – Я всегда готовила вкусные и разнообразные блюда.

Дальше Марк имел неосторожность спросить:

– Ты стала вегетарианкой ради здоровья?

Надин захлёбывалась от возмущения и переполнявших её, вырывавшихся наружу слов:

– О, нет, я ещё не настолько эгоистична! Видишь это? – Она вытащила сигареты. – Я выкуриваю полпачки в день, и так уже пять лет. Я похожа на человека, заботящегося о своём здоровье? Не есть мясо ради здоровья – это всё равно, что жить ради неба. Слабовата мотивация. По крайней мере для меня. Я не ем животных по той же причине, по которой не ем людей.

– Ты приравниваешь животных к людям?! – опрометчиво придрался Марк.

– Ты прав – тут я погорячилась: людей я не люблю, животных обожаю. Свою мизантропию я никому не навязываю. Но по мне убийца животного ничуть не лучше убийцы человека. И там, и там – душа.

– Да, но у животных нет интеллекта.

Дин выразительно вскинула свои подвижные брови.

– Среди людей немало дураков – так что же нам их жрать теперь? Хотя некоторых опасных идиотов, имеющих власть и не имеющих мозгов, я бы с удовольствием казнила на мангале…

– Эй, откуда такая жестокость у жующей травку пацифистки? – ухмыльнулся Марк.

Я молча схватилась за голову.

– За «жующую травку» не убью тебя только из остаточно-положительного отношения к твоей девушке. Откуда жестокость? Ужасно надоело равнодушие. Мне просто хочется, чтобы такие, как ты, немного больше думали и не отгоняли от себя неприятные мрачные мысли. Мы отстраняемся от реальности – это не с нами, не с нашими близкими, это какая-то другая виртуальная жизнь… Ну уж нет! Надо проводить параллели между коровкой с испуганными глазами и бифштексом на тарелке, или бесхвостой лисицей и воротником на новом пальто. Если люди не могут найти в себе силы отказаться от мяса, пусть хотя бы откажутся от натурального меха и кожи. Всё это давно научились делать искусственно, хоть и не преследуя цель кого-то спасти. Пусть прогресс хоть в чём-то поспособствует действительно доброму делу!

– Ты похожа на сектантку!

– Марк, не надо…

– Ответственность! – процедила Дин. – Твоей совести знакомо это слово, Марк? Хочешь сделать какой-то минимум – не ходи в цирк, где животных калечат физически и ломают морально, не ходи в зоопарк, где животные безвинно сидят в тюрьме; не фотографируйся с маленькими зверятами-фоторабами, которые выдерживают лишь сезон, а потом их убивают. Не будет спроса – не станет предложения. Я уже молчу про охоту и рыбалку. Взять бы такого охотника да в лес без ружья…

– Надин, ты опасна для общества, – признался уже обо всём пожалевший Марк.

– А общество опасно для планеты. Такая вот у нас цивилизация.

– Кого-то она мне напоминает… – задумался Марк, когда Дин ушла на террасу курить.

– Марлен Дитрих, – мрачно подсказала я.

– Нет, она напоминает мою тётку.

– Поздравляю, твоя тётка похожа на Марлен Дитрих.

– Чем вообще занимается эта Надин?

– Она художница.

– Тогда понятно.

– Рисует эротические комиксы.

– Ещё понятней, – кивнул Марк. – Нормальные у тебя подружки. Такие же «нормальные», как и ты.

Мне было не наплевать, мне было стыдно. Я не могла справиться с давящим чувством вины за то, что они друг другу наговорили. Неизменный Марк в очередной раз испортил отношения с одной из моих подруг. Теперь и речи не могло быть о том, чтобы он ехал с нами на вокзал.

– Ты точно сможешь вернуться одна? – спросил Марк.

– Да, я справлюсь.

– Не поняла. Вы о чём? – заинтересовалась Дин.

– Ирэн боится ходить по улице в одиночку.

– Ну ты, мать, совсем зазвездилась…

– Если начнётся приступ паники, сразу набирай меня, – сказал на прощание Марк.

Мы вышли на улицу, и я автоматически надела капюшон. Надин взглянула на меня с недоумевающим ехидством.

– Да кому ты нужна?

Мы спустились в метро. В вагоне я немного расслабилась и огляделась.

– Меня так раздражают люди, которые садятся с краю, хотя место у окна свободно.

– Люди, они вообще раздражают, – заметила Дин.

При пересадке на Насьон меня вполне ожидаемо затрясло.

– Эй, я же тут, ты чего? – удивилась Надин.

– Я не от этого.

Я со страхом ожидания косилась по сторонам. А вдруг я увижу Матильду?.. Сердце забилось в бешеном ритме, а живот привычно скрутило. Я покрылась холодным потом и, вероятно, так побелела, что напуганная Дин вытащила меня на воздух. До самого Монпарнаса мы шли пешком.

– Ты уверена, что сама доедешь домой? – уже без издёвок спросила Надин.

– Доеду. Не переживай.

Как только она села в поезд, я мигом выудила из сумки пузырёк. На ладонь сиротливо выкатилась одна таблетка. Вот тут у меня началась настоящая паника… Если бы не Марк с его длинным беспардонным языком, мне бы не пришлось сейчас стоять на вокзале одной в гуще опасных незнакомцев!

Я проглотила таблетку и взяла такси. Всё прошло нормально – я упорно смотрела в окно, заставляя себя думать о том, что со мной ничего не случится, и представляла, что за рулём сидит отец. Когда моим страданиям пришёл конец, я так гордилась собой, что даже пожелала водителю хорошего дня.

Но потом передо мной встало ещё одно препятствие – супермаркет. Я должна, я должна… Хватит надеяться на Марка. Я отдышалась, заткнула уши плеером, сменив унылое кино без саундтрека на задорный панк-рок, и вошла внутрь. Однако слова Надин произвели на меня такое тягостное впечатление, что я тщательно обходила колбасно-мясной отдел. Я даже думать о нём боялась, так как сразу вспоминала картины, представшие у меня перед глазами после рассказа Надин.